Форум Енисейских казаков

Форум ищет главного администратора
Текущее время: 29 мар 2024, 01:25

Часовой пояс: UTC + 7 часов [ Летнее время ]


Правила форума


Братья казаки !

Форум енисейских казаков – это свободная дискуссионная площадка.

Здесь, как на казачьем майдане в старину, есть место разным мнениям, полемике и критике. Как и в старину, обсуждению подлежат все вопросы, касаемые казачества, нашей жизни в современном мире.

На форуме недопустимо употребление матерных и оскорбительных слов, недопустимы высказывания против Православия и матери нашей – Русской Православной Церкви.

Требуется уважительное отношение к государству Российскому, Патриарху всея Руси, Главе государства. При критике государственных должностных лиц, Войсковых Атаманов Казачьих Войск, недопустимы хамство, клеветнические наветы, неуважительное отношение к должности и чину.

Эти же правила необходимо соблюдать и при общении казаков друг с другом.

Не желающие соблюдать требования казачьей этики, с форума будут удаляться.



Начать новую тему Ответить на тему  [ 1 сообщение ] 
Автор Сообщение
 Заголовок сообщения: НАВСЕГДА ОСТАНУТСЯ В ПАМЯТИ ДОРОГИ...
СообщениеДобавлено: 16 фев 2015, 21:55 
Не в сети
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 18 мар 2012, 10:01
Сообщений: 1307
История казачьей семьи
Иван Ананьевич Байкалов родился в 1922 году в Большом Моноке. Он был в семье последнего казачьего атамана Анания Ильича Байкалова и его супруги Феоктисты Марковны Сипкиной последним, шестым ребёнком...
В 1929 году семью раскулачили, отец был сослан в Туруханск. Год спустя восьмилетнего Ваню вместе с матерью, братьями и сёстрами отправили на север Западно-Сибирского края, под Тегульдет. Туда же через некоторое время перевели и Анания Ильича.
После смерти главы семьи в 1932 году старшие братья Михаил и Василий бежали из ссылки. Ваня, чтобы не умереть от голода, с группой таких же малолетних детей вынужден был побираться. Позднее они с матерью тоже совершили побег, сумели добраться на свою малую родину.
С началом Великой Отечественной войны Иван ушел добровольцем на передовую. Воевал на Западном, Северо-Западном, Донском, 1-м Украинском фронтах. Прошёл путь от рядового стрелка сибирского лыжного батальона до гвардии капитана, командира стрелковой роты. Воевал в пехоте, в связи, кавалерии, в разведке, снова в пехоте. За годы войны три раза был ранен.
За мужество и отвагу награждён орденами Отечественной войны первой и второй степеней, орденом Красной Звезды, медалями "За оборону Москвы", "За оборону Сталинграда", "За освобождение Вены", "За освобождение Праги", "За победу над Германией".
После войны окончил Абаканский учительский институт, уехал по распределению в те места, где когда-то сражался. Более 40 лет проработал учителем в школах Калининской (ныне Тверской) области.
До ухода на пенсию Иван Ананьевич трудился директором техникума в городе Торжке. Ему присвоено звание "Отличник народного образования РСФСР". Награждён медалями "За трудовую доблесть" и "За трудовое отличие".
В начале 1991 года родовой монокский казак, сын последнего атамана станицы И. А. Байкалов восстановился в казачестве в чине войскового старшины. Принимал участие в казачьих мероприятиях, публиковался в печати. Оставил свои воспоминания о детстве, предвоенном и военном времени. Некоторые из них мы публикуем ниже.

Враги народа
Начало войны запомнилось мне на всю оставшуюся жизнь. В воскресенье, 22 июня 1941 года, мы с друзьями отправились купаться на реку Абакан, которая протекает рядом с нашим поселением, бывшей казачьей станицей Монокской (ныне - село Большой Монок Бейского района Республики Хакасия). Сразу после обеда, отдохнувшие и счастливые, мы возвращались по домам. Путь лежал мимо сельсовета, напротив которого, на высоком телеграфном столбе, висел репродуктор - нововведение недавнего времени, которое, наряду с электричеством, было для большинства казаков-колхозников в диковинку.
Отчётливо помню, как из репродуктора раздался страшный треск, а затем послышался взволнованный голос диктора, который несколько раз произнёс: "Внимание! Внимание! Передаём важное правительственное сообщение!" Через 3-4 минуты стал говорить нарком иностранных дел Молотов. Своё выступление он завершил словами: "Враг будет разбит. Победа будет за нами!"
Позже эта фраза превратилась в символ нашей Победы над немцами. Правда, в самом начале войны многим казалось, что продлится она недолго, все надеялись громить врага на его территории. Так нас тогда воспитывала официальная пропаганда. В моей душе пробудилось острое желание: как можно скорее принять участие в деле разгрома немецко-фашистских захватчиков.
Думаю, учитывая наш юный возраст, а нам в то время исполнилось по 17-18 лет, понять этот патриотический порыв несложно. Такое настроение тогда охватило многих. Во времена моей молодости любой не служивший в Красной армии молодой человек считался просто ущербным. На следующий день мы с группой ребят подали заявления в райвоенкомат с просьбой направить нас добровольцами на фронт.
Память сохранила подробности того дня: площадь перед райвоенкоматом заполнена толпами народа, здесь же - лошади с телегами. Играют гармошки, мужики поют, пляшут, обнимаются. Рядом - жёны, матери, сёстры. Встречаются старики и совсем ещё дети, все они плачут. Так война пришла и в нашу далёкую от западных границ родную Сибирь.
Вернувшись домой, я стал ждать решения своей участи. Имелось одно обстоятельство, которое, как мне тогда казалось, могло стать для меня роковым. Село Большой Монок, моя малая родина, было основано казаками в годы присоединения сибирских земель к Русскому государству. Произошло это в середине семнадцатого века. Так что и мой прадед, и дед, и отец были казаками. Да и большинство жителей являлись потомками казаков. В годы Гражданской войны мой отец, Ананий Ильич и старший брат Иван-первый, которого я никогда не видел - родился уже после его гибели в 1919 году,- служили в армии адмирала Колчака. Кстати, отец был атаманом местной казачьей дружины самообороны. В период коллективизации он был объявлен кулаком, арестован и выслан в ссылку. В тридцатые годы многих жителей Монока объявили врагами народа. Некоторых из них расстреляли в минусинской тюрьме, другие прошли через лагеря. Мало кто смог вернуться.Изображение
семья Байкаловых.
С началом войны ситуация кардинально поменялась. В колхозе "Горный Абакан" вся работа перестроилась: мужчины уходили на фронт, их заменяли подростки и женщины.
С колхозной конно-товарной фермы, которая все предвоенные годы выращивала и поставляла лошадей для нужд Красной армии, стали отправлять на фронт отборных породистых животных. Кроме того, колхозники изготавливали для нужд армии конскую упряжь.
"Снежная кавалерия"
Через неделю после начала войны я получил повестку. Меня направили на учёбу в военно-пехотное училище, расположенное в Ачинске. А через месяц, в августе 1941 года, мы, молодые курсанты, прочли в одной из центральных газет обращение ЦК ВЛКСМ с призывом к молодёжи вступать в парашютно-десантные бригады и лыжные батальоны.
В те годы я считал себя неплохим лыжником, хорошо стрелял и был, как мне тогда казалось, почти готовым бойцом лыжного батальона. Нашлись ещё несколько человек из числа курсантов, готовые немедленно отправиться на фронт, чтобы бить врага. Сговорившись между собой, мы подали рапорты с просьбой направить нас в лыжный батальон.
Из училища нас отпустили не сразу. С нами беседовал политрук, объяснил, что через 3-4 месяца, после окончания учёбы, все выпускники поедут на фронт. Надо отметить, что с началом войны сроки обучения в пехотных училищах были сокращены с 2 лет до 6 месяцев - главным образом из-за огромных потерь в боях младшего офицерского состава.

В конце концов, командование училища отправило взвод добровольцев-курсантов в Черногорку (так зовут иногда Черногорск), где в районе Девятого посёлка дислоцировался 191-ый запасной стрелковый полк. На базе этого полка был сформирован 212-ый отдельный добровольческий сибирский лыжный батальон.
Пробыли в Черногорске мы недолго, так как условия для лыжной подготовки в окрестностях шахтёрского городка были неподходящими - вокруг голая земля, долго не выпадал снег.
Батальон лыжников-добровольцев срочно перебросили под Казань, там нам выдали всё необходимое для ускоренной учёбы: лыжи, валенки, полушубки, маскхалаты и другое снаряжение.
В начале октября 1941 года немецко-фашистские захватчики и их союзники - финны, венгры, мадьяры, хорваты, итальянцы, румыны, испанцы - продвинулись вглубь нашей территории на 850-1 200 километров.
Враг взял в блокаду Ленинград, захватил Донбасс, почти весь Крым, всю Прибалтику, Белоруссию, Молдавию, почти всю Украину, часть Карело-Финской ССР, ряд областей РСФСР - в общей сложности почти 1,5 миллиона квадратных километров. В оккупации оказались 74,5 миллиона человек.
К середине октября 1941 года немцы подошли к Москве. До столицы им оставалось пройти от 16 до 28 километров. Особенно угрожающим было положение на северо-западном направлении. Немецкая пехота прорывалась по Ленинградскому шоссе до города Химки. На московском направлении шли упорные оборонительные бои, ситуация оставалась критической.
Именно сюда прибывали новые части и соединения, срочно сформированные на Урале, в Сибири, на Дальнем Востоке. Без ложной скромности отмечу, что именно уральцы, сибиряки и дальневосточники остановили полчища немцев под Москвой.
В начале ноября в заснеженные поля ближнего Подмосковья прибыл и наш отдельный батальон сибирских лыжников. Так я оказался в действующей армии. Первую военную зиму (1941-1942 годы) воевал на Западном и Северо-Западном фронтах, в "снежной кавалерии", как в шутку звали лыжников наши отцы-командиры.
Огневая атака
Рядовым стрелком я воевал до января 1943 года. Под Сталинградом получил ещё одно ранение, а из госпиталя попал в разведроту 48-й гвардейской стрелковой дивизии.Изображение
красноармеец Иван Байкалов
В боях опять был ранен - и снова угодил на госпитальную койку. После выздоровления, весной 1944 года, меня направили на двухнедельные офицерские курсы при штабе корпуса. По окончании присвоили звание "гвардии младший лейтенант". Я стал командиром взвода связи в гвардейском корпусе.
Когда в бою погиб командир одной из наших стрелковых рот, меня вместо него назначили командиром роты. Вскоре, после большого наступления, мы оказались на немецкой земле. Вот как это было.
В 1945 году, 12 января, в 5 часов утра загремели сотни орудий, миномётов, заскрипели и завизжали "катюши" и "андрюши". Вот это был "концерт так концерт"! Ни разу за всё время пребывания на фронте мне не приходилось наблюдать такой огневой мощи: ни на брянском направлении, ни на Дону, ни в Приднестровье.
Здесь, на Вислинском плацдарме, творилось что-то невообразимое. Земля ходила ходуном, ходуном ходили и бревенчатые перекрытия в землянках и блиндажах, земля ручьями текла в щели перекрытий, осыпались земляные стенки блиндажей, окопов, траншей. Этот ужас продолжался минут пятнадцать - и остановился разом. Как только грохот артподготовки прекратился, часть пехотных подразделений бросилась к первой траншее противника.
Там царила страшная картина - не осталось живого места. Земля была взрыта, как пахотное поле. На каждом шагу в траншее валялись убитые и раненые немцы. Живых - совсем мало, и они были в таком состоянии, что, казалось, сошли с ума. Но часть фашистов из первой траншеи ходами сумели перебраться во вторую, и оттуда продолжали вести бой.
Они подключили уцелевшую артиллерию, миномёты и даже попытались отбить свою первую траншею. Безуспешно. А ровно в 10 часов снова заревела вся масса нашей огневой мощи. Она обрушилась на оборону противника внезапно.
Как мне стало известно позднее, здесь сосредоточились до 500 стволов на километр фронта. Шутка сказать! А сколько их было всего, если прорыв вёлся на участке более десяти километров! Почти два часа непрерывно грохотала наша артиллерия. Все немецкие позиции, наблюдательные, командные пункты и ближайшие штабы были разнесены в щепки!
Через два часа поднялась и пошла вперёд основная масса пехоты. Ещё спустя два часа наши части овладели главной полосой обороны противника. В бой вступили танки, они пошли вперёд, круша всё на своём пути. Оборона фашистов была прорвана на всю глубину. К концу дня улучшилась видимость - и в атаку двинулась наша авиация.
Изображение
старший брат Александр Байкалов-погиб в октябре 1943 года при форсировании Днепра.

Бомбардировщики прорвались в глубокий тыл противника, громили его резервы, базы снабжения, мешали перегруппироваться. Штурмовики утюжили отступающие войска первой линии, их штабы, ближайшие тылы. К исходу первого дня наступления мы продвинулись на 10-12 километров. На следующий день вышли к речке Нида и сходу форсировали её. Затем также форсировали и реку Пилица. Противник предпринимал тщетные попытки зацепиться за эти речки, но у него ничего не получалось...
Дело в том, что наши танковые соединения - 3-я гвардейская танковая армия генерала Рыбалко и 4-ый гвардейский танковый корпус генерала Полубоярова - вырвались на оперативный простор и зашли в тыл немецких войск. Они срывали все попытки противника организовать оборону. Немцы попытались закрепиться на следующем водном рубеже - реке Варта. Но и здесь им это не удалось. Части нашего корпуса успешно форсировали реку и совместно с другими частями 5-й гвардейской армии освободили крупный город Польши - Ченстохову.
На второй или третий день нашего наступления в газетах появилось сообщение, что советские войска перешли в наступление по всей ширине фронта и успешно продвигаются вперёд на запад.
Значительно позже, после окончания войны, когда был студентом Абаканского учительского института, я узнал, что наступление наших войск в Польше планировалось на 20 января 1945 года. Но немцы сумели организовать контрнаступление против наших союзников - американцев и англичан - и погнали их.
Премьер-министр Англии Уинстон Черчилль обратился с посланием к Сталину: нельзя ли организовать наступление на 8 дней раньше? Это означало, что мероприятия по подготовке к зимнему наступлению не были выполнены полностью. В таком деле 8 дней - большой срок! Знаю это по своему опыту.Изображение
Иван Байкалов с сослуживцем. Брянское направление 1942 г.
Вот пример: в 1942 году 3-я танковая армия из района Калуги была переброшена на Юго-Западный фронт, в район Верхнего Дона. Понадобилось 7 дней, чтобы дивизии и корпуса из районов выгрузки вышли на назначенные им исходные рубежи, сменили находившиеся там части, заняли оборону и подготовились к предстоящему прорыву обороны противника.
Так что за 8 дней наши войска могли бы сделать ещё очень многое, чтобы лучше подготовиться к предстоящим тяжёлым боям. Но Сталин посчитал более важным выручить попавших в беду союзников.
Немецкие дороги
Итак, мы наступали, противник бодро бежал, но всё ещё огрызался. Между тем русские части приближались к польско-немецкой границе. Мне было интересно, что она из себя представляла и есть ли какие здесь сооружения. Но всё оказалось гораздо прозаичнее.
Границу можно было обнаружить только на наших военно-топографических картах. Да это и понятно. Немцы, захватив в 1939 году Польшу, снесли сооружения, которые создавались обеими сторонами. Но всё указывало на то, что мы уже находимся на территории Германии. Долго же мы сюда добирались!
Позади 3 года и 9 месяцев войны. Бесноватый фюрер и его дворняжка Геббельс втолковывали немцам, что русским никогда не удастся одолеть немецкую армию. Удалось! Гоним вас, сволочей, от самого Сталинграда! Не за горами и Берлин. Непременно придём туда! Примерно такие мысли тогда крутились у меня в голове.
Припомнилось: на одной из магистральных улиц только что освобождённого Львова сохранился немецкий дорожный знак - табличка со стрелкой в сторону Берлина. Там было указано расстояние до немецкой столицы - кажется, девятьсот с лишним километров. И на этом знаке какой-то советский солдат мелом размашисто написал: "Дойдём!", добавив непечатное слово.
По мере нашего приближения к границе во всех частях и подразделениях была проведена соответствующая работа. Всем внушали: мы ведём справедливую, освободительную войну. Наш противник - фашистская армия. Мирное население Германии не в ответе за злодеяния фашистов на нашей оккупированной земле. Мы должны проявлять человечность в отношении немецкого населения.
Мне казалось, что наши солдаты не очень воспринимали эти идеи. Ведь столько зла принесли фашисты каждому из нас! У многих были убиты на войне отцы и братья, замучены на оккупированной территории и угнаны в немецкую неволю родители, дети, родственники, разорено хозяйство, сожжены дома. Как можно забыть всё это и не отомстить?
Мои опасения не подтвердились. Первые же встречи с немецким населением - со стариками, женщинами, детьми - показали, насколько гуманен советский солдат. Озлобление как-то стало ослабевать. Хотя отдельные случаи всё-таки были.
Да и как можно было мстить этим смертельно запуганным, беззащитным, чувствовавшим себя обречёнными людям? Им внушали, что русские солдаты - это бородатые свирепые дикари, которые уничтожают всё подряд, никого и ничего не щадя. Под давлением военных властей немцы покидали свои жилища и уходили на запад вместе с отступающими войсками.
Открывалась печальная картина: брошенные дома, во дворе - беспризорный скот, в домах - куры, поросята, собаки. Были случаи, когда на столах оставалась ещё горячей приготовленная пища - так поспешно срывались со своих мест крестьяне и многие жители городов.
Оставались лишь те, кто по какой-либо причине не мог уйти. Надо было видеть их глаза! В них плескалась полная обречённость. Но русские солдаты в большинстве случаев обращались с ними по-людски. Почти ничего не брали, за исключением еды и велосипедов. Их в каждой немецкой семье было по два-три, а то и больше.
Солдат рассуждал просто: я отмахал пешком многие сотни километров, почему бы не воспользоваться велосипедом? "С разрешения" хозяев брал транспортное средство и уезжал. Ехал до тех пор, пока не попадался на глаза начальству. Тут "наездник" бросал велосипед, но не терял надежды, что возможность прокатиться ещё будет.
Обзавёлись велосипедами и кое-кто из моих орлов-сержантов. Я старательно делал вид, что не замечаю велосипеды, а старшине велел предупредить каждого "наездника", чтобы они без необходимости не мозолили глаза высокому начальству.
Когда завязывался очередной бой, все эти "фашистские трофеи" солдатами бросались. Зато на марше можно было наблюдать забавное зрелище. Солдаты постарше (большинство из них никогда в жизни не пробовали сесть на велосипед) устало шагали, а те, кто помоложе, дефилировали на малых оборотах, лениво покручивая педали. Иные вели велосипед рядом (так, на всякий случай).
Разумеется, солидные начальники такой "винегрет" категорически запрещали. Но больших чинов в армии мало, а солдат - десятки тысяч. Попробуй, уследи!
С каждым новым весенним днём 1945 года мы дальше и дальше продвигались вглубь Германии, и мирные жители немецких сёл по пути нам встречались очень редко. Однако картина постепенно менялась.
На войне я много раз убеждался, как невероятно быстро распространяются слухи. Даже линию фронта они преодолевали успешно. И весть о том, что советский солдат - не варвар, не насильник, а простой парень, быстро покатилась впереди нас. И всё больше жителей сёл и городов останавливались и даже поворачивали назад, к своим очагам. Но многие продолжали упорно идти на запад.
Странно выглядели в ту победную весну эти немецкие дороги. Рядом с разбитой военной техникой и оружием валялось тряпьё, а среди трупов фашистских солдат часто встречались тела цивильно одетых немцев и немок.
Наши лётчики, танкисты, артиллеристы громили отступающие войска противника, наносили последние сокрушительные удары. Но в колоннах войск двигались и мирные жители. Те дороги почти сплошь были усыпаны перьями из подушек немецких фрау.
Чем ближе к Берлину, тем чаще встречались города и сёла, где были вывешены белые флаги. Раз висит такой флаг, значит, хозяин - дома, не ушёл искать счастья. Что и говорить, приятно было видеть множество белых полотен - символов капитуляции и безоговорочного признания нашей Победы.
Великое людское горе
В заключение вот о чём: попав на фронт в октябре 1941 года, я участвовал в срыве немецкого наступления под Москвой в районе Крюкова и Солнечногорска, в боях под Старой Руссой, в неудачном наступлении под Харьковом и Ростовом.
Воевал под Сталинградом, был участником Ясско-Кишинёвской операции в 1944 году, освобождал Польшу, Австрию, Германию и Чехословакию. Победу встретил в Праге. Всего на фронте пробыл 1 251 сутки. Воевал как все.
Скажу прямо - бывало страшно. Довелось повидать и пережить такое, что иногда возникает сомнение: да полно, могли ли быть такие страсти на самом деле? Но тут же из глубин памяти всплывал реальный образ войны. Её образ мне всегда виделся как великое людское горе. Да, всё это было, и было с нами. Всё это до сих пор живёт в моей памяти.

воспоминания ветерана Ивана БАЙКАЛОВА
Записал Сергей БАЙКАЛОВ. Абакан, РХ.


Вернуться к началу
 Профиль  
 
Показать сообщения за:  Поле сортировки  
Начать новую тему Ответить на тему  [ 1 сообщение ] 

Часовой пояс: UTC + 7 часов [ Летнее время ]



Кто сейчас на конференции

Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и гости: 1


Вы не можете начинать темы
Вы не можете отвечать на сообщения
Вы не можете редактировать свои сообщения
Вы не можете удалять свои сообщения
Вы не можете добавлять вложения

Перейти:  
cron
Powered by phpBB © 2000, 2002, 2005, 2007 phpBB Group
Вы можете создать форум бесплатно PHPBB3 на Getbb.Ru, Также возможно сделать готовый форум PHPBB2 на Mybb2.ru
Русская поддержка phpBB