Форум Енисейских казаков
http://eniseycossaks.listbb.ru/

УКРАИНА: БОИ МЕСТНОГО ЗНАЧЕНИЯ. воспоминания казака
http://eniseycossaks.listbb.ru/viewtopic.php?f=19&t=1663
Страница 1 из 1

Автор:  Енисеец [ 15 апр 2016, 22:42 ]
Заголовок сообщения:  УКРАИНА: БОИ МЕСТНОГО ЗНАЧЕНИЯ. воспоминания казака

УКРАИНА: БОИ МЕСТНОГО ЗНАЧЕНИЯ
Предлагаем читателям новый фрагмент воспоминаний участника Великой Отечественной войны Ивана Байкалова - о боях за освобождение Украины ранее опубликованный в одном из мартовских номеров газеты "КРАСНОЯРСКИЙ РАБОЧИЙ" за 2016 г.

ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ
Иван Ананьевич Байкалов родился в казачьей станице Большой Монок Минусинского уезда Енисейской губернии в 1922 году. В 1930 году семья была репрессирована и отправлена в ссылку. После смерти отца, его сыновья: Александр, Василий, Михаил и Иван убежали из ссылки. С началом Великой Отечественной войны Иван Ананьевич добровольцем пошёл на фронт. Воевал на Западном, Северо-Западном, Донском, 1-м, 3-м, 4-м Украинских фронтах. Прошёл путь от рядового стрелка сибирского лыжного батальона до гвардии старшего лейтенанта, командира стрелковой роты.
За мужество и отвагу награждён орденами Отечественной войны первой и второй степеней, Красной Звезды, медалями "За оборону Москвы", "За оборону Сталинграда", "За освобождение Вены", "За освобождение Праги", "За победу над Германией". После войны более сорока пяти лет отработал в сфере образования. Фронтовик умер в марте 2003 года. Оставил воспоминания о сражениях, фрагменты которых "Красноярский рабочий" не раз публиковал ("Белые флаги капитуляции" от 8.01.2015 года, "Руда армада, на помоць!" от 3.02.2015 года, "Банкет на Эльбе" от 17.02.2015 года, "Пикирующие бомбардировщики ходили по головам" от 28.02.2015 года).

ХАРЬКОВСКАЯ КАТАСТРОФА
...Наступление наше вновь захлебнулось. Части нашей дивизии 8 марта 1943 года получили приказ перейти к обороне на рубеже село Камышеватое - станица Власовская - деревня Попивка. Мы должны были защищать соседний со станицей хутор Данилкин. В состав группы входил учебный батальон и разведрота дивизии, в которой я служил с ноября 1942 года. Нам поставили задачу: отсечь пехоту противника и уничтожить её огнём. Мы знали, что справа и впереди нас держит оборону 146-й полк, а слева находятся позиции 138-го полка нашей дивизии. В тылу остался передовой наблюдательный пункт комдива: радиостанция, штабные машины, ездовые и посыльные штаба, множество санных повозок...
Разведчики вырыли примитивные окопчики прямо в снегу и залегли. Неподалёку, в полках, тоже тихо - не единого выстрела. Ближе к полудню в этой тишине раздался шум моторов. Прячась за небольшими курганами, двинулись в атаку немецкие танки - более десятка. Тут же началась перестрелка. Сначала ударила наша артиллерия, затем подключились пулемёты и автоматы. Подразделения дивизии, стоящие впереди, вступили в огневой бой.
Примерно в километре от нас, на гребне холма, уже стояли подбитые и сожженные нашей артиллерией вражеские танки. Но другие бронемашины врага открыли огонь из пушек по хутору. Сразу загорелось несколько хат. На улицах засуетились, задвигались машины, повозки, мелькали одиночные фигуры солдат. Справа и слева от нас повсюду стали видны отступающие группы бойцов. Под сильным вражеским огнём отходила советская пехота. А танки всё приближались - и направили свой огонь по нашей залёгшей цепи. Появились первые убитые и раненые. Делать нечего, начали отход и мы. Взвод нашей роты стал обходить хутор с восточной стороны - собирались занять оборону на склоне небольшой балки за хутором. Однако и там задержаться не сумели: лавина наших отступающих войск катилась по степи и слева, и справа…
Изображение
Единственная возможность остановиться и задержать наступающего противника была у нас в районе небольшого украинского города Валки, находившегося в 5-6 километрах к северу от нас. Через этот городок проходила шоссейная дорога Полтава - Харьков. И отступавшие советские части, в первую очередь их тылы и штабы, устремились к этому единственному шоссе. Немцы же любой ценой стремились перерезать эту дорогу и окружить все русские войска, которые скопились в Валках. Создалась реальная угроза окружения частей нашей стрелковой дивизии в районе Валки - Люботин.
...В такой опасной ситуации командование дивизии решило спасти знамя. Эту задачу поручили решить группе из девяти разведчиков, среди которых оказался и я. Руководил нами сам командир дивизионной разведроты гвардии капитан Козырев - человек отменной храбрости и хладнокровия. Мы получили приказ: любой ценой вынести знамя дивизии в тыл. С наступлением сумерек группа двинулась вперёд, шли балками, оврагами, по снежной целине, временами проваливаясь по колено. Населённые пункты обходили стороной, и всё равно дважды пришлось вступать в бой с немцами. Отбивались от них огнём автоматов и гранатами, потеряли в этих стычках с противником четырёх своих бойцов, но сохранили Знамя...
К концу следующего дня, пройдя более 50 километров по степи, группа со знаменем дивизии оказалась вне опасной зоны. Как оказалось, нам удалось выйти на позиции обороны 180-й стрелковой дивизии. Мы попали на дорогу Люботин - Харьков и вскоре среди движущихся автомобилей увидели штабную полуторку из нашей дивизии. Капитан Козырев доложил начальнику оперативного отдела майору Ершову, что приказ командования выполнен, и передал ему знамя. Позднее вся наша группа была награждена орденами. Кстати, это была моя первая, и самая дорогая для меня награда, полученная за все время пребывания на фронте: с октября 1941 по май 1945 годов. Особенно если учесть то обстоятельство, что в период оборонительных боев и нашего отступления 1941-1942 годов, боевые награды рядовым красноармейцами и младшим командирам давали очень и очень скупо и чаще всего - посмертно. Нам повезло, мы остались живы...
К счастью, наша дивизия не допустила полного окружения и смогла избежать разгрома. Она организованно отступила, и это позволило ей сохранить себя как боевую единицу. Отступив, мы заняли оборону в южном предместье Харькова, в районе станции Основа. К этому времени в городе сосредоточилась огромная масса отступивших советских войск. Командование предприняло попытку удержать Харьков, но противник оказался значительно сильнее, особенно в танках и авиации. Немцы бросили на город большое число самолётов, которые бомбили его несколько дней без перерыва. Мне много раз прежде доводилось попадать под бомбёжки, но это было или на открытой местности, или в окопах и траншеях. А тут я впервые оказался под неприятельскими бомбами в большом городе, где совершенно невозможно понять, откуда грозит смертельная опасность. К тому же самолёты немцев ходили на большой высоте, мы почти не видели их из-за низких облаков. Был слышен только свист летящих сверху бомб и грохот взрывов: впереди, сзади, справа, слева. Словом, здесь был самый настоящий кошмар. Отдельные солдаты не выдерживали весь этот ужас и сходили с ума...
В бою на восточной окраине Харькова 14 марта я был ранен. Осколок мины, разорвавшейся перед нашей наступающей цепью, ударил в козырёк моей шапки-ушанки, изуродовал металлическую звёздочку и разрубил пополам серебряную чайную ложку, днём ранее подобранную мною среди городских развалин и засунутую мною за козырек шапки-ушанки. Дело обстояло так: осколок мины, ударившись в кирпичную кладку и потеряв при этом почти всю убойную силу, всё-таки задел по касательной мою голову, и чиркнув по коже, оставив глубокую рваную рану, оголив кости черепа. В момент удара осколка о мою голову, из глаз посыпались искры, я непроизвольно упал на спину. Помню, мелькнула мысль: "Всё, это конец…". Однако, ощупав рану, я убедился, что кости черепа целы, а осколок лишь рассёк кожу. Кровь заливала глаза, поэтому я отошёл назад, метров на 100, и укрылся за кирпичным зданием. Здесь находились ещё пять бойцов взвода. Я достал свой индивидуальный пакет, бойцы туго перевязали мне рану. В возникшей неразберихе боя никто из солдат не знал, где искать медсанбат, поэтому, несмотря на то, что мне было очень плохо, я оставался в роте. После боя нашел наш санбат, где батальонный фельдшер обработал мне рану и сделал ещё одну перевязку. Несколько дней я плохо себя чувствовал: у меня кружилась и болела голова, меня постоянно рвало. Однако через 5-6 дней мне полегчало, рана подживала и я снова был в строю. Похоже, именно этот "трофей" тогда и спас меня от смерти. Выходит, не зря в народе говорят: «не знаешь, где найдешь и где потеряешь»
А удержать Харьков нам так и не удалось. Ровно день в день, через месяц после взятия, город вновь был оставлен и сдан врагу. Наши войска отошли за реку Северский Донец и заняли оборону на её восточном берегу, в районе деревень Хотомля и Мартовка. Именно в это время в моей военной «карьере» произошли новые изменения. Мне было присвоено звание гвардии сержанта, и я был назначен командиром отделения пешей разведки. Немногим ранее описываемых событий, в январе 1943 года, в Красной армии была введена новая военная форма: гимнастёрки с глухим воротником и погоны образца 1943 года. Признаюсь, я с большим удовольствием нацепил на только что постиранную хлопчатобумажную гимнастёрку новенькие полевые погоны с тремя красными лычками.

ИЗ РАЗВЕДЧИКОВ - В СВЯЗИСТЫ
Весной 1943 года командира нашей стрелковой дивизии генерал-майора Н. М. Маковчука перевели с повышением на должность командующего стрелковым корпусом в 3-ю гвардейскую армию, которой командовал Герой Советского Союза генерал Д. Д. Лелюшенко. В тот момент эта прославленная в боях общевойсковая армия находилась южнее нас километров на двести, в районе города Лисичанска, на Донбассе. Во время следования генерала к новому месту службы необходима была охрана, причём по каким-то только ему ведомым соображениям он захотел, чтобы его охраняли разведчики нашей роты. Персональный отбор охранников для отъезжающего генерала производил лично адъютант генерала гвардии старший лейтенант Михайлов. Свой выбор он почему-то остановил на двух сибиряках: своём однофамильце, моем земляке - старшине Михайлове из Идринского района Красноярского края и на мне.
Признаюсь, что я не очень хотел покидать свою роту. Однако наш командир роты и адъютант генерала в один голос заверили нас, что по прибытии генерал-майора Маковчука на новое место службы мы будем немедленно откомандированы назад, в своё подразделение. Но весь мой фронтовой опыт подсказывал: никто из начальства заниматься откомандированием «господ» сержанта и старшины в свою часть не станет. Так в дальнейшем и вышло.
Когда мы прибыли на новое место, нас с Михайловым тут же зачислили в 63-й гвардейский отдельный батальон связи. При этом доходчиво объяснили: « разведроты здесь не полагается по штату». Так вынужденно я стал связистом, заместителем командира взвода линейной (проводной) связи, а моего земляка старшину Михайлова назначили старшиной роты обеспечения.
Первые дни на новом месте службы я недоумевал: «что я буду здесь делать..?», «ведь я ничего не смыслю в связи».., итд..». Но как оказалось, верна русская пословица, которая гласит: «глаза боятся, а руки делают». Оказалось, что проводная связь - дело не такое сложное, как может показаться на первый взгляд. В моём взводе было несколько толковых солдат-связистов, хорошо знавших своё дело. За короткий срок они многому меня научили.
В это время части нашего гвардейского стрелкового корпуса занимали оборону по восточному берегу Северского Донца, на рубеже Кременная - Рубежное. Генерал постоянно выезжал на свой НП (наблюдательный пункт.- прим. ред.), где была оборудована постоянная проводная связь с частями корпуса и штабом армии. Обслуживали эти линии солдаты нашего взвода. Во время вражеских обстрелов проводные линии связи часто выходили из строя – осколки мин и снарядов в клочья рвали провода. И тогда в дело вступал я со своей группой - требовалось как можно быстрее ликвидировать эти порывы. Ребята-связисты у меня были смелыми и опытными, обстрелянными солдатами. Они знали, как быстро найти разрыв, как вести себя при встрече с противником или под обстрелом. Старались любой ценой обеспечить бесперебойную связь командующему с полками и батальонами. Ведь связь, как писал генералиссимус А.В. Суворов, - это нервы армии.
Риск для жизни связистов был серьёзным. Пехота или артиллеристы могут спрятаться от обстрела в окопе или траншее, а специфика работы связистам такова, что им приходится работать под огнём. Во время обстрелов они часто гибли, а иногда попадали в немецкие засады и плен. Такое тоже бывало - на войне как на войне.
Несколько раз я лично выходил устранять повреждения на линии, личным примером показывал необстрелянному пополнению, которое постоянно прибывало в войска, как надо действовать в боевой обстановке. Этих молодых ребят 1925 -1926 годов рождения нам многому предстояло научить, поэтому боевая учёба шла и днём, и ночью, так сказать, "без отрыва от производства". Думаю, что от нашей деятельности была польза, т.к. гвардии генерал-майор Маковчук, который вообще-то был скуп на похвалу, но работу связистов всегда отмечал: иногда нас ругал, изредка хвалил, кратко бросая через плечо: "молодцы связисты".

НИКОПОЛЬСКИЙ ПЛАЦДАРМ
1 сентября 1943 года наши подразделения начали наступление на немецкие позиции в районе Кременной. Корпус прорвал оборону немцев, с ходу форсировал реку Северский Донец и устремился к городу Славянску. В течение двух недель были освобождены Славянск, Краматорск, Красноармейск и другие города и сёла Донбасса и Запорожья.
В последних числах сентября части корпуса вышли к Днепру, но форсировать его в том месте нам не удалось - к реке были очень неудобные подходы. Нас тут же развернули на юг, в сторону излучины Днепра. С боем была взята железнодорожная станция Васильевка - крупный транспортный узел. В боях с врагом мы понесли большие потери, поэтому на рубеже Большая Белозёрка - Каменка наступление советских войск немцы смогли остановить. Более того, немцам удалось удержать противоположный берег Днепра и создать там свой плацдарм. В историю Великой Отечественной войны эти бои вошли как бои по захвату Никопольского плацдарма противника. Все попытки сбросить немцев оттуда заканчивались нашей неудачей. Советские части были вынуждены перейти здесь к глубокой обороне. Однако чтобы держать противника в постоянном напряжении и не дать возможности перебрасывать ему силы на другие участки фронта, мы были вынуждены навязывать ему бои на ограниченном участке. Это были, как тогда сообщалось в сводках Совинформбюро, "бои местного значения". Которые, по сути дела, часто носили характер разведки боем. То тут, то там, роты и батальоны шли в атаку на противника, вызывая весь его огонь на себя…
В обстановке относительного затишья, мне и ещё двум сержантам нашего батальона предложили пройти обучение и сдать экстерном экзамены на двухнедельных курсах младших лейтенантов. Дело в том, что наша «троица» неоднократно замещала своих командиров взводов, выбывших по ранению. Новое пополнение на наш участок фронта почти не поступало - крупные военные операции тогда здесь не велись, но убыль младшего офицерского состава на передовой была весьма ощутимой. Всё время находясь на передовой, среди своих подчинённых, младшие офицеры (взвод-рота) очень часто получали ранения, контузии, увечья или гибли в боях. Вскоре начались занятия. Мы учили уставы, работали с топографическими картами, занимались оружием, разными тонкостями офицерской службы. Через две недели приказом по корпусу мне было присвоено первое офицерское звание - гвардии младший лейтенант.

Изображение

К этому времени в районе Киева перешли в наступление войска 1-го и 2-го Украинских фронтов под командованием генералов Н. Ф. Ватутина и И. С. Конева. Через несколько дней в наступление двинулся и 3-й Украинский фронт генерала Р. Я. Малиновского. Они форсировали Днепр и развивали наступление по освобождению советской Украины. Пробил и наш час. Части и подразделения нашего стрелкового корпуса сбили противника с плацдарма, форсировали Днепр и 8 февраля 1944 года освободили город Никополь.

«КАК МЫ НА ВОЙНЕ МАКАРОННИКОВ ПЕРЕМАЛЫВАЛИ..."
После этих боёв корпус был передан в подчинение 6-й общевойсковой армии 3-го Украинского фронта под командованием генерала И.Т. Шлёмина. В её составе мы освобождали многострадальную Одессу, Приднестровье и Молдавию. В конце февраля 1944 года стрелковая дивизия, в которой я служил командиром взвода связи, освободила крупный населённый пункт Ольховатку, отрезав пути отступления противнику из района Россоши.
Здесь мы впервые за всю войну столкнулись лицом к лицу с верными союзниками немцев - итальянскими войсками из состава альпийского корпуса. Окружённые с трёх сторон советскими войсками "макаронники" - а именно так звали итальянцев наши солдаты - попытались вырваться. Их многотысячная толпа устремилась в направлении населённого пункта Варваровка, где находились подразделения охраны штаба нашей дивизии и ряд мелких хозчастей. Боевые действия против горных стрелков возглавил начальник штаба дивизии гвардии полковник П. П. Захаров. Колонна итальянцев была частично уничтожена, а большей частью - рассеяна. Около двухсот солдат противника тогда попали в наш плен.
Изображение

Дивизия пошла с боями дальше на запад. В начале марта были освобождены довольно крупные населённые пункты: село Ливенка и железнодорожная станция Палатово. Ещё дальше на запад, преследуя отступающего противника, продвинулся 138-й гвардейский полк нашей дивизии, а 143-й полк был выведен во второй эшелон и оставлен в Ливенке. Тут же расположился наш 63-й батальон связи и другие подразделения дивизии. Несколько дней здесь стояла полная тишина и покой, складывалось ощущение, что мы находимся в далёком тылу, но оно оказалось обманчивым. Тишина продолжалась недолго. Ближе к полудню на заснеженных скатах окружающих Ливенку высот внезапно появилась огромная колонна итальянцев. Как потом выяснилось, их в общей сложности насчитывалось более семи тысяч человек. Из боевой техники у противника имелось около десятка танков и две батареи шестиствольных миномётов.
Весь личный состав советских подразделений подняли по тревоге. Мы быстро заняли оборону на окраине села и оказали мощный ружейно-пулемётный отпор. Однако итальянский корпус превосходил нас в живой силе в 5-6 раз. Голодные и замерзающие итальянцы шли напролом, перешагивая через своих убитых и раненых товарищей - так велико было у них желание вырваться из окружения и избежать плена. Под нашим огнём скаты окрестных высот покрылись сотнями тел убитых и раненых альпийских стрелков. От их огня несли потери и мы. Более того, в нескольких местах итальянцам удалось прорваться на окраину села и потеснить наши подразделения. Стало ясно, что имеющимися силами нам позиции не удержать. Командование дивизии отдало приказ оставить Ливенку. Все подразделения покинули её и отступили в холодную, промёрзшую степь. Всю ночь у нас шла перегруппировка сил, а ранним утром два стрелковых полка, усиленные отдельным самоходным артиллерийским дивизионом, с двух сторон повели наступление на остатки итальянского корпуса.
В результате нашего огня альпийские стрелки оставили на том поле боя свыше двух тысяч убитых солдат и офицеров. Уцелевшие в этом огне итальянские солдаты были деморализованы и прекратили всякое сопротивление. Как выяснилось позднее, они, отогревшись за ночь в тёплых хатах сельчан и набив желудки разной едой, стали целыми группами сдаваться в советский плен. Так бесславно закончил свой боевой путь 8-ой альпийский стрелковый горный корпус, ранее слывший элитой итальянской армии. В свою очередь, это позволило и нам сохранить десяти и сотни жизней советских солдат и офицеров, которые неминуемо могли бы быть, если бы «макаронники» продолжили своё сопротивление…
По данным Центрального архива Министерства обороны (ЦАМО-авт.), к концу этой военной операции наша стрелковая дивизия прошла за 17 дней непрерывных боёв более 240 километров. Она уничтожила в боях свыше 12 тысяч солдат и офицеров противника, взяла в плен более 17 тысяч человек, захватила 34 орудия, 16 танков и самоходных артиллерийских установок, 500 пулемётов, 6 719 винтовок и 1 500 автоматов, большое число боеприпасов и продовольствия. Наши войска вышли к железной дороге Новый Оскол – Валуйки, и перерезав её, лишили немцев возможности подвозить на передовую пополнение и технику. Так удачно для нашей дивизии завершилась Острогожско-Россошанская наступательная операция.

Воспоминания гвардии подполковника в отставке Ивана Байкалова
записал Сергей БАЙКАЛОВ. Абакан.

на снимках из семейного архива фронтовика: 1.верхний снимок- красноармеец Иван Байкалов на фронте 1942 г.; 2. на Брянском направлении. 3. в верхнем правом углу - командир дивизии гвардии генерал-майор Маковчук. 4.. фото 1944 г. групповой снимок солдат взвода связи 63-го гвардейского батальона связи. 5. Гвардейцы - братья Байкаловы.

Страница 1 из 1 Часовой пояс: UTC + 7 часов [ Летнее время ]
Powered by phpBB © 2000, 2002, 2005, 2007 phpBB Group
http://www.phpbb.com/